НАРУЧНИКИ ДЛЯ СПАСИТЕЛЬНИЦЫ МИРА
Современный человек, по Фромму, некрофил, в общении с людьми часто забывает, что они живые, для него это – куклы, бесчувственные манекены, объекты манипуляций и жестоких экспериментов. На эту тему в искусстве создано немало всего.
НАРУЧНИКИ ДЛЯ СПАСИТЕЛЬНИЦЫ МИРА
Современный человек, по Фромму, некрофил, в общении с людьми часто забывает, что они живые, для него это – куклы, бесчувственные манекены, объекты манипуляций и жестоких экспериментов. На эту тему в искусстве создано немало всего. В сюжете «Странников» представлен частный случай этой тенденции. Знаменитый фотохудожник держит у себя в качестве пленницы натурщицу, используя которую собирается создать ряд шедевров. Она пытается вырваться, ищет возможность сбежать, но фотограф одержим и заставляет натурщицу продолжать и продолжать съёмки, а чтобы не сбежала, даже сажает на цепь. Его некрофильское отношение к ней лишь как к объекту собственных творческих усилий, как к сырому материалу, из которого он лепит новые формы красоты, постоянно подчёркивается разными деталями. Вот он вскидывает свой фотоаппарат, наподобие охотника, вскидывающего ружье с оптикой, – быстрым, чётким, отработанным движением. Натурщица – живая мишень, а у него в руках инструмент смерти, уничтожения живой сути девушки и превращения её на фотобумаге в улучшенную, но неживую копию. Так охотник убивает зверя ради чучела. А вот он сокрушается о её ранах от наручников на запястьях – не потому, что ей больно, а потому, что это испортит её внешность и помешает фотосессии.
Насилие художника над живым и неживым материалом, с которым он работает, конечно, неизбежно. Ему необходимо преодолеть твёрдость камня, если он скульптор, натяжение струн – если музыкант, аморфность и безграничность словесной массы – если писатель. Другие же – балетмейстеры, режиссёры и, как видим, фотографы – принуждают к выполнению своих идей живого человека: балерину, актрису, натурщицу, часто свободолюбивых, строптивых и противящихся чужой воле. В процессе разворачивания сюжета возникает вопрос, как далеко имеет право зайти художник в своём насилии над «материалом»? За ответом фотограф идёт в церковь, где священник говорит ему, что кроме убийства художнику позволено всё, поскольку произведение может принести пользу многим, а вред – всего лишь одному.
Ну что же, подобная проблематика могла бы сделать небезынтересной концепцию фильма, если бы не визуальные решения его создателей. «Шедевры», ради которых попала в «плен» натурщица и ради которых поднимаются столь глобальные вопросы духовного свойства, получились весьма заурядными. Вот героиня в прозрачном детском платьице, вот она же в набивших оскомину одеяниях гейши, а вот принимает позы дешёвых секс-работниц – всё это уже тысячу раз видено в журналах, сериалах и фильмах. Затем нашего «творца» несёт в садо-мазохистскую тему, в «шедеврах» возникнет соответствующая атрибутика: наручники, цепи, пистолет, приставленный к промежности. И вот вся эта чистой воды порнушка будет квалифицирована как «лучшее творение» фотографа и поставлена на одну доску с «Пьетой» Микеланджело, которую тут всуе поминают священник и его, так сказать, духовный сын, решая вопрос, можно ли художнику ради высокой творческой задачи мучить живых людей.
Сюжет с многообещающей подоплёкой обернулся в итоге обыкновенной пошлостью и безвкусицей. Значение упомянутого разговора героя со священником будет дискредитировано, «высокодуховные» шедевры фотографа на уровень Микеланджело явно не тянут, а даже если бы и тянули, настоящий пастырь согласиться с тем, что в основание счастья и спасения многих следует положить несчастье кого-то одного, никак не может. Батюшка здесь продвигает какое-то своё домашнее богословие, весьма далёкое от учения, которое он обязан проповедовать, невзирая на лица и не подгоняя под чьи-либо амбиции.
Название про «странников терпения», взятое из Жуковского, сюжету не соответствует. У поэта речь о войне, о том, что и в жизни мы воины и должны многое претерпеть, чтобы не забыть о чести. В урезанном виде четверостишье было использовано Булгаковым в качестве эпиграфа к пьесе «Бег». Ну и где же тут, спрашивается, рассматриваемый фильм? Ответ: нигде.
Но и заслуги у фильма, конечно, есть. Вот герой утверждает, что красота должна всегда окружать нас. Он явно имел в виду, что красоту нужно посадить на цепь и держать её взаперти у себя под боком, – чтобы она была доступна лишь ему, тайному изощрённому ценителю. Так возникает параллель с сегодняшним днём, и мы начинаем понимать, что стремление таких вот узурпаторов к единоличному обладанию красотой неизбежно приведёт к утрате ею той мощной целебной силы, которая однажды вдохновила русского писателя сказать, что она когда-нибудь спасёт весь мир. К сожалению, всё говорит о том, что красота, посаженная на цепь, томится сегодня в темнице от отсутствия свободы и что нужно срочно спасать её всем миром. Тогда в будущем она и правда спасёт нас всех в ответ.
Читать полностью
